Форум » Парк Июльского периода » Распай. "Письма из парижских тюрем", перевод » Ответить
Распай. "Письма из парижских тюрем", перевод
Дженнаро Танкреди: спасибо Jack Stapleton=) ... бессмысленное преступление; это не значит - развратить чистоту и невинность, совершив это во хмелю, это значит - навредить ему во сне, когда его ангельские мысли обращены к богу, а тело покинуто и беззащитно перед всяким злом на этом свете. Сжальтесь, сжальтесь прежде всего над этим мальчиком, столь хрупким и столь смелым, на лбу которого уже появились глубокие морщины, вместившие за три года учения шестьдесят лет мудрых размышлений; во имя науки и добра, сохраните ему жизнь! Через три года он станет учёным Эваристом Галуа! Но полиция не хочет, чтобы учёный перенёс эти душевные муки:к чему сводится преданность и щедрость - согласно инструкции - полицейских начальников в профессорских мантиях, если зерно, посеянное этим молодым учёным, даст плоды под солнцем нашей несчастной родины? Я не сомневаюсь, сударыня, Галуа пробудит в вас уважение. Ах, будь у него сестра, похожая на вас, он перестал бы тосковать по матери! Говорят, что 13-го, когда преданные друзья готовили этого мальчика к тому, чтобы защищать свои принципы с оружием в руках, он сказал: "Мы будем там с товарищем; мы вырастем на несколько вершков". Они взяли по артиллерийскому мундиру, оружие и багаж. Один из мундиров был велик для них обоих; они набили его пулями, порохом и пистолетами всех родов, и я вас уверяю, что Галуа, вспоминая о том поединке, не упомянул ни о каком оружии; полиция не увидела шутки в тосте, который он произнёс на банкете артиллеристов: "За Луи Филиппа, если он нарушит свои обеты!" Произнося его, Галуа держал кинжал вместо рюмки.
Ответов - 1
Дженнаро Танкреди: Напала ли полиция с самого утра на след этого смельчака из ниоткуда, потрудились ли они схватить его сзади за плечи, бредущего к мосту Пон-Неф? Он не дался бы так легко, вздумай они подойти лицом к лицу; с помощью добрых клинков, приученных бороться с наукой и цивилизацией, сила рук заменила бы простое мужество; чтобы одолеть гиганта, нет больше нужды его низвергать, довольно найти брешь в его броне, а холодная кровь способствует верному глазомеру. Я уверяю вас, что сообщники Галуа столь же боялись его присутствия на пиру, который я опишу вам ниже, сколь и полиции; их, я уверен, успокоило бы известие об его аресте - им нечего было бояться ни с той, ни с другой стороны, достойного человека, который просчитывал все свои действия хладнокровным умом математика. Он блуждал целый день, погружённый в раздумья, по дворику тюрьмы, воздержанный, как человек, у которого ничего не осталось за душой и который ничего не замечает, кроме своих мыслей; наши кабацкие франты окликнули его из окна: "Эй, двадцатилетний старичок, вам, кажется, и выпивка не под силу? Вы боитесь доброго вина!" Он поднялся, чтобы достойно встретить опасность, залпом выпил бутылку и швырнул её в голову наглецу. Поистине, было бы справедливо, если бы бутылка убила того наповал; это была бы бутылка с живой водой! Галуа поднялся на ноги и стоял твёрдо, вино ещё не успело ударить ему в голову, но, к несчастью для нас, уже достигло желудка; никогда ещё не видел я столь быстрого переворота в этом бедном существе! Усилием воли он выпрямился, говорили, он словно стал выше, когда вино придало ему сил, и что в этом приступе он израсходовал все силы, что дала ему природа за двадцать лет. "Как я люблю вас, - говорил он мне, стиснув мою руку, словно лоза, ищущая опоры, - как я вас люблю сейчас, больше, чем когда-либо! Не пресыщайтесь, вы воздержанный человек и друг бедняков! Но что же будет со мной? Во мне борются две половины, и, увы, я знаю, какая из них победит; я слишком нетерпелив, чтобы дожидаться конца; страсти моего возраста пропитаны нетерпением, и сама добродетель среди нас слывёт пороком. Взгляните же! Я не люблю вина, но одно слово - и я напиваюсь допьяна. Я не люблю женщин; мне кажется, я полюбил бы разве что Тарпею или сестру Гракхов, но вы услышите, что я умру на дуэли из-за кокетки с нижнего этажа; а почему бы нет, если она попросила меня вступиться за её честь! Знаете, друг мой, чего мне не хватает? Если бы я и полюбил кого-нибудь, то только сердцем; я потерял отца, и никто не заменит мне его, поймите! Как я благодарен вам, что вы не смеётесь надо мной, как будут смеяться эти подлые актёры ещё более подлой мелодрамы! Меня пробирает дрожь от их голосов! В какую же грязь мы попали, и что нас из неё вытянет, если не какие-то крохи достоинства!"
полная версия страницы